по крайней мере, они пытались улучшить жизнь крестьян. Им нужны люди вроде Евгении, которые не позволят свернуть с правильного пути и исправят совершенные ошибки.

Скорее всего, папа не знал, как на самом деле жили крестьяне. Если бы он познакомился с семьями вроде Кольцовых, он бы увидел, какие это способные люди. И, возможно, если бы он предоставил им больше свобод, больше поддержки, больше власти, они не выгнали бы нас из дворца. Не оказались под влиянием злодеев, таких как командир Юровский и лидеры партии, приказавших нас казнить.

Возможно, стоит предложить что-то подобное, когда доберемся до Александра и генерала Леонова. Если Белая армия хочет завоевать расположение крестьян, она должна к ним прислушаться. Должна согласиться на союз с другими партиями, вроде кадетов и социалистов-революционеров, которые желают мирных изменений. И никто не убедит ее лучше, чем мы – дочь Романовых и крестьянка-активистка.

Осталось только добраться до Екатеринбурга.

«Найди Александра, – ясно произнес внутри голос Татьяны, который я не слышала уже несколько дней. – Ты должна постоять за всех нас и помочь России».

«Обязательно», – мысленно поклялась я.

Наконец соловьи возвестили о рассвете. Свет стал проглядывать сквозь листья, и я высвободилась из-под веса Евгении. Левая нога совсем затекла. Я улыбнулась, вспоминая Машу, на коленях у которой я когда-то спала.

Облегчаясь в кустах, я приметила темно-синие ягоды и хотела спросить у Евгении, съедобны ли они. Однако, повернувшись к нашему дереву, я обнаружила, что мы провели ночь под огромной дикой яблоней. При виде висящих на ветке аппетитных фруктов у меня невольно потекла слюна.

Вчера Евгения забиралась на дерево, чтобы осмотреть окрестности, а я так испугалась, что не могла даже пальцем пошевелить. Теперь же настал мой черед достать нам завтрак и посмотреть, не вернулся ли командир.

Я нашла крепкую низкую ветвь, как следует ухватилась за нее руками и, цепляясь ногами за ствол, смогла закинуть себя наверх. Вскарабкавшись повыше, я отыскала самые аппетитные яблочки и с удовольствием откусила сочную мякоть.

«Настя съела мое яблоко!»

Три года назад, на отдыхе в Крыму, мы устроили пикник на пляже. Даже папа сумел сбежать от бесконечных обязанностей и присоединился к нам. Мы ели яблоки, на вкус ровно такие же: с легкой кислинкой, сочные, идеально сладкие. Маша, Ольга и Татьяна убежали без меня поиграть в воде, и я хотела привлечь их внимание. Алексей – тогда ему было десять – лежал на коленках у мамы. Подняв руку в воздух, он размахивал яблоком и рассказывал какую-то глупую историю о казаках. Легкая цель! Я схватила яблоко и пританцовывая убежала прочь, лопая фрукт, пока он плакал.

Сестры побежали ему на помощь, как я и ожидала. Ольга и Татьяна поймали меня за руки, а Маша щекотала меня, пока я не упала и не выронила яблоко. А мне только того и надо было, чтобы меня окружили сестры. Возвращаясь в море, они потянули меня за собой.

Слезы закапали на яблоко, и следующий кусочек стал соленым. Я выбросила фрукт, больше не чувствуя голод. Он упал на землю прямо перед Евгенией.

Она резко проснулась и замотала головой, пытаясь найти источник внезапного звука. Я захихикала. Вытерев слезы, я сорвала еще одно яблоко и кинула Евгении.

Она поморщилась и посмотрела наверх. Ее сонно-удивленное лицо прояснилось при виде меня, и гнетущее чувство в моей груди рассеялось.

– Аня. Вот ты где.

– Доброе утро, – сказала я. Было тихо, так что нам не приходилось повышать голос. – Не хочешь ли позавтракать?

Я бросила еще одно яблоко ей на голову, но Евгения ловко поймала его:

– Хватит швыряться.

– Я лишь забочусь о твоем питании, – шутливо произнесла я, бросая ей еще один плод.

Евгения отмахнулась от него, и яблоко улетело в грязь.

– Очень смешно. Слезай, пока не грохнулась.

– А ты заставь, – поддразнила я, кидая еще один фрукт.

Она смотрела на меня так долго и пристально, что мое веселье поутихло и я почувствовала себя очень мерзко из-за того, что дразнила ее так скоро после смерти брата. А потом Евгения вскочила на ноги и полезла на дерево. Я снова хихикнула и полезла еще выше, бросаясь в подругу яблоками.

Вскоре она догнала меня. Уселась на соседнюю ветку и требовательно протянула мне руку.

– Отдай, – сказала она.

Я изобразила недовольство и отдала ей последний «снаряд». Евгения усмехнулась – у меня полегчало на сердце – и надкусила яблоко.

– Удивляешь меня, – произнесла она. – Никогда бы не подумала, что ты умеешь лазить по деревьям.

– Я не такая неженка, как могло показаться. Облазила кучу деревьев.

Евгения выглянула из-за ветки наружу, выискивая глазами командира Юровского.

– Видела что-нибудь отсюда? – спросила она.

– Ничего. Его нигде нет, слава богу.

Она согласно хмыкнула и продолжила есть. Затерявшись в мыслях, она смотрела вдаль, а я продолжала вежливо улыбаться, пока Евгения не удивила меня:

– Ты, наверное, была та еще хулиганка.

Я усмехнулась:

– Меня действительно так называли. Помню, когда мы с семьей отдыхали на «Штандарте», круизном судне, мне стало так скучно, что я убедила Машу пробраться на нижние палубы в каюты моряков, куда нам запретили ходить. Мы залезли на койку и нарядились в их одежду и шапки, оставили ужасный бардак. А на следующий день родители рассказали, что моряки подумали, будто на корабле завелось привидение. Потом мы часто играли в привидение. Двигали их вещи, перекладывали подушки с одного конца кровати на другой… и все в таком духе. Вскоре стали слышать, как моряки рассказывают друг другу истории о призраках, и потом долго хохотали. Нас, конечно, поймали через пару дней. Боже, родители были в ярости. У нас с Машей целую неделю не было ни сладостей, ни игр. Но оно того стоило.

Евгения смеялась так, что все ее тело тряслось, ее плечи согнулись, а вокруг карих глаз образовались милые морщинки. Я почувствовала легкий укол в сердце. Внезапно мне показалось невероятно жестоким, что она никогда не сможет увидеть мою семью. Ей бы понравилась Маша с ее дружелюбием и теплотой. Оценила бы она и жажду приключений Алексея – в этом они похожи. А моя семья полюбила бы ее в ответ. Они увидели бы, что под внешней жесткостью скрывается добродушная и отзывчивая девушка.

– Значит, ты была маленькой смутьянкой, – сказала Евгения.

Сердце заболело сильнее.

– Так считала моя семья. Называли меня «швыбзик», – сказала я, вытирая заслезившиеся глаза.

– Что ж, швыбзик, почему бы нам не отправиться на поиски Вальчара и не воссоединить тебя с кузеном? Тогда сможешь втягивать его в любые неприятности, какие только захочешь.